Эта представленная печальная ситуация утрачивает свой трагический окрас при изучении 2500 лет истории философии.  Бездонное пространство философских идей обеспеченное авторитетом Хроноса,  позволяет лучшим студентам оперировать кусками цитат, вырезанных из хрестоматий и учебников, заменяя ими свои собственные мысли, эмоции, опыт…, а преподавателю, предоставляет нравственный карт-бланш  безмятежного созерцания фальшивой активности творческой воли студенчества. Тем самым подтверждается старая избитая истина: «Мысль – это кратчайшее расстояние между двумя цитатами». Но, даже это, кажущееся, искусственное оживление разума, резко идет на нет при обращении к теоретической философии, когда в полной мере от студентов требуется демонстрация как творческой инициативы, так и раскованного, самостоятельного мышления. Вот с этих то пор, уже полупридушеный студенческим плагиатом преподаватель  оказывается в пределах прогрессирующего трагикомического ужаса. Проблемы онтологии или гносеологии вызывают синхронную зевоту, активную головную боль, вязкий страх или странную, почти шизофреническую, фантазию у слушателей. Последнее, впрочем, редкость. Гораздо чаще наблюдается откровенное пренебрежение темой и стойкое, практически героическое нежелание разобраться с поставленными вопросами, разрешить «вечные проблемы», посмотреть на окружающий мир сквозь призму философской рациональности.

Ситуация неприятная. Ее причина, по видимому, кроется в изначальном отсутствии любопытства в аудитории, которое прямо «бросается в глаза» любому профессиональному преподавателю философии. Так как именно любо – пытство способно пробудить интерес к философии, который выступает, в свою очередь, основой для осовения базового курса «Философии». Без этого важного компонента возможно лишь получение информации на уровне: дата-имя-факт (что собственно и подтверждается на семинарах, модулях, экзаменах, в практике создания тестов по философии и др.). В таком случае не может идти и речи о предпосылках формирования философского мировоззрения, методологической культуры, научной этики, об элементарных навыках работы с абстрактными, общими идеями. А раз так, то философия как учебная дисциплина попросту бесполезна.

Проблема ясна, по крайней мере ее контуры очерчены - в линейной схеме: «любопытство-интерес-знание», отсутствует исходное звено, но… что делать?

Первый вариант ответа традиционен. Он предлагает исходное состояние любопытства заменить на чувство ответственности или осознание долга перед статусом «Студент» - которым без всякого сомнения обладает каждый слушатель курса «Философия». Интерес – сместить на третью позицию, после знания. Таким образом, схема выглядит следующим образом: «долг-знание-интерес». Для переведения этой абстрактной схемы в систему работы с аудиторией рекомендуется строго и максимально методично рационализировать учебный процесс. Ввести в него жесткий контроль за самостоятельной работой студентов, продумать и планомерно осуществлять гибкую систему санкций и поощрений. Жестко сориентировать аудиторию на изучение первоисточников и их всесторонний анализ на семинарских занятиях.

Несколько лет экспериментов в различных учебных заведениях убедительно показали – указанный путь является тупиковым, ибо долг и ответственность встречается также редко, как и любопытство, да и то, зачастую оказываются банальным страхом перед санкциями и наказаниями.

Второй вариант, покоящийся на тактике ролевых игр, оказался более действенным. Это произошло уже в силу того, что он предполагает будировать любопытство у студентов, формировать и направлять их интерес без грубого внешнего нажима административной махины. Этот аспект проблемы имеет самое непосредственное отношение к предлагаемому сборнику, поэтому, хотя бы в нескольких зарисовках, раскроем механику, так называемого, «второго варианта».

По сути практика ролевых игр распадается на три блока:

1.                        «От первого лица». Студент на семинарском занятии выступает от лица Платона, Г. Гегеля или любого другого философа в зависимости от темы занятия. При этом, по мере возможности, воспроизводятся не только идеи мыслителя, но и его манера держаться, вести себя перед публикой. Довольно часто устраиваются диспуты между различными школами, течениями, философами*.

2.                        «Суд истории». Инсценируется судебное заседание с судьей, прокурором, адвокатом, свидетелями, присяжными заседателями. Обвиняемым становиться определенная, философская идея, школа или персона мыслителя.

3.                        «Шапка Мономаха». Наиболее активному или толковому студенту без всякого предварительного уведомления, прямо в начале семинара предлагается занять место преподавателя и провести занятие. При этом, студент не ограничен в своей инициативе, имеет право на выставление оценок и т. д. Преподаватель находится в аудитории, но не вмешивается в процесс диалога: студент-студенты**.

На фоне стабильно-неудачных попыток работать с аудиторией по классической схеме, игровой вариант, осуществлявшийся на параллельных потоках или родственных факультетах – демонстрировал целый ряд успехов. Среди последних, наиболее значимым оказалось внимательное изучение, с последующей творческой интерпретацией, классических трактатов, современных монографий, философских статей. При чем, участник семинара выступал не в качестве «цитатера», а в ипостаси исследователя, предлагающего свою, вполне самостоятельную, точку зрения по ряду частных вопросов, на основе ряда изученных источников и их всестороннего осмысления (конечно в той мере, в какой она возможна для студента университета, а не для маститого академика).

Заметка вторая: контуры абстракции или сборник на горизонте.

Плагиат был изничтожен, любопытство проснулось, интерес заявил о своем праве на существование, мысль стала осознавать саму себя, творчество заиграло своими габаритными огнями, но в пределах теоретической философии «второй вариант» стал пробуксовывать и стремительно терять свой дидактический потенциал. Проблема заключалась в том, что, анализируя вопросы связанные с бытием мира или гносеологической ситуацией - студент упорно отказывался расширить свою точку зрения до предельных оснований бытия и сбить его с этой позиции казалось невозможным. В помощи истории философии он отказывался, а цветник творчества в жестоких условиях феноменологии или праксиологии стал давать корявые побеги. Призрак трагикомического кошмара постепенно, исподволь вновь овладевал всеми участниками семинара. Со стороны студентов происходили регулярные попытки «спрятаться» за спины классиков, прикрыться цитатами или… опредметить проблему, загнать ее в «прокрустово ложе» единичных явлений, не смущаясь тем, что при наличии формы, теряется содержание, присутствуют элементы, но нет системы – мысль студентов оцепенела перед своим отражением. Создавалось впечатление, что в их сознании буквально прошито Табу на категории, всякого рода обобщения, абстракции. В некоторых случаях проявлялась буквально эмоциональная неприязнь ко всему тому, что лежит по ту сторону чувственно-воспринимаемых объектов, житейской сметки и стандартных идеологических клише.

Интуиция преподавателя, с некоторыми оговорками, подсказала что подобная ситуация характерна для эпохи появления первых протофилософских текстов и была преодолена усилиями Гомера, Гесиода, Пифагора через… поэзию. Поверхностный просмотр источников показал, что в то время и, много позднее, во времена Фалеса, Парменида, Гераклита, – философия жила в поэзии, а поэзия и была философией. А сама философская мысль и философская проза родились посредством метафоры, художественного образа, поисков вселенского  ритма разумного слова - Логоса.

На основе этих нечетких и, в общем-то, шатких полу-рассуждений, полу-эмоций - родилась надежда, которую на строгом языке науки именуют гипотеза: «Быть может, путь, которым прошла философия в античности, смогут пройти и наши современники, утратившие чутье на философию и имманентное, внутреннее любопытство к чистой мысли?».

Чтобы подтвердить или опровергнуть этот тезис был проведен своеобразный эксперимент. Для его осуществления было решено выбрать наиболее сложную и скучную тему истории философии: «Методология философии Нового времени». Местом проведения оказалось семинарское занятие на втором курсе факультета управления (МэО). Количество участников: 30-35 человек. Дата: октябрь 2008 года.

Студенты получили задание создать поэтический текст, раскрывающий какой-либо аспект заявленной темы. При этом, отмечалось, что совершенно необязательно придерживаться ямба или хорея. Задание будет считаться выполненным, если сухой, сугубо рационалистический материал предстанет в живом, образном, метафоричном и ритмичном стиле. Единственное жесткое условие - не выходить за рамки сформулированной темы, а в своих произведениях использовать имена, термины, понятия и категории Философии Нового времени.

Результат оказался положительным. Зачитано около 15 текстов в стиле А. Блока, В. Шекспира, проговорен «Реп», продекламирована одноактовая пьеса, белый стих и ряд поэтических творений (зачастую без всякой рифмы), в которых стихотворные размеры и стили были смешанны также, как смешались фехтовальные приемы в первом серьезном поединке Дартаньяна.

В предложенных материалах Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Д. Локк, Б. Спиноза, Д. Юм - обрели свою собственную колоритную и яркую физиономию; эмпиризм и индукция, рационализм и дедукция, сенсуализм и агностицизм наполнились яркими образами и вполне узнаваемыми чертами. В большинстве произведений сквозила мысль, живая мысль студента (редкий гость на семинарах) в виде монолога, диспута (!), критики (!!), апологетики (!!!), наличествовало удивление, раздражение, ехидство, снобизм, почтение. Семинар получил энергетически упругую ауру интереса и воодушевления, между выступающими и аудиторией разгорелись споры вокруг идей, имен, событий… стиля.

По результатам семинара всем желающим было предложено собраться после занятий и обсудить вопрос о создании сборника стихов о философии - силами студентов данного потока. Так, в октябре 2008 года родился проект «Фил…Я» (Сокращение от «Философия» с акцентом на индивидуальное творчество).

В итоге, Вы, любезный читатель,  получили возможность держать в своих руках  книжку: "Фил..Я" (Симферополь, 2008), которая является сконцентрированным выражением еженедельных встреч, публичных обсуждений текстов, кипящих споров вокруг идей и стилей, регулярных правок собственных произведений, напряженной работы дизайнеров и художников, а также тщательных консультаций с монографиями, трактатами, энциклопедиями… на протяжении долгих трех месяцев.

Заметка третья: 4 измерения опредмеченной реальности или распотрошенный сборник.

Измерение первое: все обо всем или введение в три измерения.

Предлагаемый сборник протофилософских и философских текстов, а именно в такой ипостаси он изначально задумывался, построен по принципу учебника, созданного коллективом авторов. В нем много поучений, научений, советов, рекомендаций, ультимативных требований на ряду с академическим снобизмом и строгостью. Но, как и в хорошем дидактическом материале, в Фил…е бездна юмора, сатиры, а иногда и великосветского сарказма. Может быть, последний блок более явен и менее элегантен, чем в профессиональных текстах, но его оправдывает то, что творцы книжки не специалисты, а любители, не профессора, а студенты. Авторский коллектив творил, чтобы разобраться в философской проблематике, чтобы помочь уяснить ее специфику и очарование своему собрату – студенту, чтобы попросту удовлетворить свой интерес к творчеству, а шутка, в этом случае, лучший защитник от скуки, избитых, обветшалых канонов и безбрежной «зауми». Поэтому, в сборнике, наряду с обстоятельными и строгими текстами, соседствуют почти фривольные мюзиклы, едкие эпиграммы и кружевная ирония.

Измерение второе:  редакция и пунктуация.

Сам по себе, представленный сборник, в силу активности, новаторства и фактологической скрупулезности творческого коллектива - подвергся лишь незначительной научной редакции. На долю редактора пришлась структурная организация более 80 разнообразных текстов (в итоге появилось два раздела с рядом под разделов, причем, первый раздел сориентирован на хронологию истории философии, а второй - на содержание теоретической философии), распределение тематик между участниками проекта (лоббирования ряда тем: русская философия, онтология и др.), бездна рекомендаций и консультаций по наиболее фундаментальным и острым вопросам поднимаемых в том или ином тексте.

В целом, стиль авторов был сохранен, жаргонные словечки современного студенческого сленга – оставлены с обязательной расшифровкой их значения в подстрочных комментариях.

Что касается пунктуации, то она лежит целиком на совести авторов, которые искренне уверенны, что знаки препинания должны служить авторским идеям, а никак не наоборот.

Измерение третье: форма и содержание.

Представленные тексты на 99% не профессиональные стихи, а скорее любительская, стихийная поэзия. В предлагаемых строчках много плохих рифм (иногда их нет вообще), уродливых стилей, размеров, композиций… все это приноситься в жертву Образу и Смыслу. Уже исходя из этого, несовершенство формы отнюдь не умоляет представленных стихов. Все тексты - это яркие, образные, живые конструкты. Временами они заявляют о себе как философский ребус или лингвистическая загадка.

Расшифровка заложенных в них метафор, идей, смыслов будет интересна всем, кто активно присутствует в этом бытии. Исключительно удачным оказалось переложение сложных абстракций на простой, разговорный язык с изрядной долей юморка, что обеспечивает значимость книги в учебном процессе.

Наиболее «ученый» блок - это «История философии», где особенно выделяются своими текстами «Немецкая классическая философия» и «Русская философия». Ряд интерпретаций авторами сборника «классических идей» далек от устоявшихся канонов и носит несколько неожиданный характер, но в силу своей жанровой оригинальности заслуживает право на существование.

Наименее строг, но при этом наиболее философичен второй блок «Теоретическая философия», который пестрит неожиданными метафорами, густо усеян парадоксами и мучительными поисками истины, зачастую грешит самолюбованием и высокомерными поучениями.

В силу ряда обстоятельств, целые блоки философского материала «потерялись» при создании сборника: «пропала» эпоха Возрождения, аннигилировалась философия природы и др. Но при этом, довольно любопытной оказалась композиция сборника стихов, что позволяет ему претендовать на статус учебного пособия.

Измерение четвертое: идеи и смыслы.

С формальной точки зрения, первая и вторая часть как бы существуют сами по себе, визуальной четкой связи между их ключевыми идеями или именами нет. Однако остается ощущение некой гармонии, какого-то глубинного родства смыслов и образов. Да, во второй части нет прямых ссылок на Платона или Аврелия Августина, но есть яростное желание быть самим собой, творить свой мир, свою реальность, заглядывая в реальность другого и осознавая его право на свое собственное существование. А ведь именно эти интенции и желания, призвана будировать настоящая философия. Они прописаны в трагедии Сократа, в поисках философов Нового времени, болезненно остро звучат в трагическом расколе славянофилов и западников. В такой плоскости, первая и вторая часть сборника, выступают как потерявшие друг дружку части целого и, на уровне интуиции художника осознающие этот факт. Об этом говорит также и палитра эмоций в сухой рациональности первой части и плюрализм рациональностей в эмоционально насыщенной второй части сборника. Это противостояние характерно для любого, кто подходит к порогу, за которым открываются пространства предельных оснований мира, его бесконечность. Позднее, в процессе познания, разобщенные элементы соединяются в единое целое философской культуры и мировоззрения, но это дело будущего… А пока важен сам акт, шаг через порог плоского мышления в удивительную реальность многомерного мира. Шаг сделан. И это главное.

*Идея почерпнута из семинаров курса «Новейшая история» доцента кафедры Новой и Новейшей истории, исторического факультета ТНУ С. П. Горлянского.

**Идея такого формата занятия заимствована из практики проведения семинаров по курсу «История России» ныне скончавшегося доцента кафедры «Российской истории», исторического факультета ТНУ А. С. Шевченко.