Татьяна Николаевская

Легенда о началах мира и философии,

или

Сказка о том, чему и как учились в первой философской школе

Случилась эта история очень давно – то ли в VII, то ли в VI веке до нашей эры, то бишь до Рождества Христова ¹. Столь давние события обычно и становятся сюжетами для мифов, легенд да сказок – ведь точно никто не знает, как оно было на самом деле.

В сказке речь пойдёт о представителях милетской школы – легендарных философах Древней Греции Фалесе, Анаксимандре и Анаксимене – и их учениях, содержащих объяснение мира естественными, природными причинами. Так что предмет повествования этой сказки тоже легендарный, но обработанный наукой и вошедший в историю философии. Но сказка есть сказка, и в ней, как и положено, есть и  ложь, есть и намёк…  на то, что неизвестно, когда и какие вопросы придётся решать, а значит, всегда (и на пиру, и в тяжких трудах) надо держать голову наготове – вдруг в неё придут мудрые мысли?! Также есть в этой сказке и урок – но не только добрым молодцам, но и распрекрасным девицам. И урок этот – философский. Ну, а начинается сказка как обычно:  жил да был…

Жил да был, значит, в Древней Греции – в городе Милете, что на побережье Эгейского и Ионического морей, – человек, и звали его Фалес ². И очень любил этот древнегреческий Фалес путешествовать, узнавать всякие новости, читать да слушать разные интересные истории – сказки тоже любил. Но больше всего любил он  наблюдать за всем, что происходит в природе. Словом, был Фалес любознательным парнем и к тому же очень весёлым – не упускал случая потанцевать, попеть застольные песни и, вообще, покутить да покуролесить с друзьями, благо средства ему позволяли: был он зажиточным горожанином, происходил из богатой семьи, и сам много работал, чтобы преумножить семейное состояние.

Особенно здорово разбогател Фалес благодаря... дереву! Да-да, представьте себе, – старому, раскидистому дереву, что росло в оливковой роще неподалёку от города и под которым любил наш герой посиживать да полёживать после трудов праведных, читать всякие книжицы, предаваться размышлениям или просто мечтать – иногда один, а иногда  с друзьями-приятелями.

Однажды весной отдыхал Фалес под своим любимым оливковым деревом. Солнце светило ярко, но древесная крона давала хорошую тень – такую, что солнечные лучи не очень-то пробивались сквозь ветви, зато очень красиво золотили  побеги. Любуясь этой красотой и слушая шелест листьев, Фалес не переставал удивляться, какие необычные сюрпризы преподносит природа, и даже придумал загадку: что за золото, что блестит, да не звенит, а шелестит? А ещё Фалес приметил, как много завязей на ветвях, и сообразил: великое количество плодов принесёт в этом году его любимое дерево! Оглядел Фалес и другие деревья, не поленился, сбегал в соседнюю рощу – та же картина. «Эге, – подумал Фалес, – быть большому урожаю в этом году».

Ближе к осени Фалес взял в наём все маслодавильни, что были в округе. А когда крестьяне собрали оливки, да потянулись к нему вереницей, чтобы приготовить из них масло, Фалесу только и оставалось думать, куда складывать денежки. Полилось прямо рекой к нему золото – и именно то самое, которое звенит!

Фалес не был жадиной, многим – не таким как он предприимчивым – помог он деньгами, но много у него и осталось. Тогда решил Фалес отметить успех своего предприятия  – и не просто отметить, а устроить праздник для всего города, тем более торжества в честь урожая оливок устраивали в Милете каждый год.  А у Фалеса, что задумано, то обязательно будет сделано – такой уж он был человек.

Ни один день праздновали милетцы, немало было съедено и выпито за праздничными столами, которые накрыли прямо в оливковой роще. Не удержался и Фалес, хватил лишку – уж больно любил он молодое виноградное вино. А вино было славным! Вот Фалес и потерял чувство меры, да так, что свалился он под своим любимым деревом – тем самым, которое навело его на мысль о богатом урожае – и заснул мёртвым сном.

Долго ли спал Фалес, никто не знает, но проснулся он глубокой ночью. Поднялся наш гуляка, сделал несколько шагов, да и споткнулся в темноте. И так он здорово споткнулся, что перекувырнулся через голову да покатился под откос – и катился до тех пор, пока не рухнул в овраг… «Ох!» – он ещё и головой о пенёк ударился!

Лежит Фалес, зажмурился – ни жив, ни мёртв. Но что делать? Надо как-то выбираться. Открыл Фалес сначала один глаз, потом другой... Мать честная! А над ним  небо чёрноё-пречёрное – такое, что никакой уголь с ним не сравниться! А в черноте этой, словно жёлто-огненные цветы, сияют звёзды!

«Вот те-на! – подумал наш герой – откуда ж это всё взялось-то?!» Видать, вино да удар об пенёк этот треклятый память ему совсем отшибли. Нет, вообще, Фалес, конечно, знал про греческих богов, создавших и олицетворявших природные силы и стихии, и не то чтобы очень прилежно, но всё-таки им поклонялся. Читал он также и Гесиода, и Гомера... Да только сейчас все эти «труды с днями» и «илиады с одиссеями» ³  у него из головы вылетели.

Полежал ещё немного Фалес, мучимый этим вопросом – о происхождении небесного свода, загадочных ночных светил и всего космоса (природы и мироздания, значит) – да начал понемногу выбираться из ямы. Но не тут-то было! Ноги и руки его совсем не хотели слушаться. Но, несмотря ни на что, герой наш способности мыслить да рассуждать всё еще не утратил. «Эх! Надо меньше пить всё-таки! – подумал Фалес – Ну, делать нечего, надо звать на помощь». И заорал, что был сил: «На помощь! Караул!»

Это счастье ещё, что не весь народ по домам разошёлся, а кто остался, устали уж песни петь да хороводы водить,  а то не услышали бы криков Фалеса. А так, ничего – хорошо было слышно. Спохватились люди, что Фалеса нет, и пошли на голос. Не сразу, конечно, но нашли...

Ну и картина предстала перед очами милетцев! Овражек мелкий-мелкий, прямо канавка, на дне лежит Фалес – мужчина молодой,  крупный, сильный – прямо атлет! – а руками и ногами сучит беспомощно, словно малыш в колыбельке. Ну, народ давай хохотать – уж больно потешно всё это выглядело,  да и видно было, что парень невредим.

А Фалес вдруг прекратил свои беспорядочные телодвижения и неожиданно громко и ясно изрёк: «Над кем смеётесь?! Уж не над собой ли? Что толку, коль не упали вы в яму, зато и не видите звёзд над своей головой, а только землю, что под ногами!»

Люди малость опешили, да стали запрокидывать вверх головы. Смех потихоньку прекратился – до того величественная открылась картина! А стоять с запрокинутой головой, да ещё с не очень трезвой – жуть до чего неудобно. Ну, народ и давай падать на землю – кто нечаянно, а кто и нарочно! Вновь послышались смешки, началась весёлая кутерьма, во время которой Фалес с серьезным видом продолжал лежать в канаве. Его, конечно, вытащили, а потом чуть не подрались из-за того, кому ложиться на его место – ведь оттуда вид такой замечательный открывался!

Пошумели и повеселились милетцы в ту ночь здорово! И неизвестно, сколько бы ещё они так праздновали, но тут начало светать. Наступил день, принёсший новые радости, а также печали и заботы. А за ним ещё один и ещё...

В трудах, радостях да печалях проходили и дни Фалеса, но главной его заботой стал вопрос – тот самый, который пришел ему в ушибленную голову, когда он валялся в канаве: откуда всё – мир, природа, космос – возникло? И стал Фалес думать об этом денно и нощно, но ответа так и не находил.

«Всякие там боги, сотворившие природу, это, конечно, очень красиво, но как-то неправдоподобно!» – думал Фалес. «Всё-таки мы живём в век прогресса и уже невозможно серьезно относится к тому, что среди общего Хаоса Гея-Земля, вышла замуж за Небо-Урана. Потом они породили титанов, потом Гелиоса-Солнце, Селену-Луну, Эос-Зарю... А у Хаоса между тем родились и другие дети: Эрос-Любовь, Нюкту-Ночь,  Эреб-Мрак, от которых в скором времени родился Эфир-Свет да Гемеру-День...  Нет, современному человеку верить в такие вещи затруднительно, да и разобраться в этих родственных связях нелегко!» – так размышлял Фалес, чем бы ни занимался. 

Наконец, он пришёл к выводу: «Должно быть всё-таки не столь сверхъестественное объяснение происхождения и сущности мира – космоса и природы. Наверняка есть что-то в самой природе, что объединяет всё на свете, какое-то всеобщее нечто – архэ, – являющееся первоначалом и для мироздания, и для всех вещей... И оно должно быть во всех вещах как ядро, основа, обязательный элемент  – стойхейон» ⁴.

Так рассуждал Фалес, хлопоча по хозяйству – хоть и были  у него работники, а и сам он не гнушался домашними делами. Оглядывая свой сад-огород, Фалес подумал:  «Вот без чего нельзя жить? Без чего всё погибнет?..»

В это время начал накрапывать дождь, и Фалес заметил, что его собака, которая обычно при первых признаках непогоды, скрывается в доме, ловит пастью дождевые капли.

– Прости, старина, совсем забыл налить тебе воды! – пожалел Фалес пса, – А ведь ты, бедный, наверно, умираешь от жажды, раз дождик тебя не гонит под крышу... Ох!

Фалес так и подпрыгнул на месте! Затем быстро сбегал к колодцу, напоил собаку, сам глотнул холодной водички и припустил в оливковую рощу, где, как было условлено ранее, его ждали друзья.

В это время два парня – Анаксимандр и Анаксимен ⁵ – приятели Фалеса не знали, что и думать. Пережидая дождик под любимым деревом Фалеса, они уж было собрались к своему товарищу домой – забеспокоились, не случилось ли чего с их уважаемым учителем, как они назвали своего друга.

Анаксимандр и Анаксимен были младше Фалеса, считали его очень мудрым молодым человеком и часто обращались к нему за советом – особенно после истории с маслодавильнями, когда Фалес сумел так хорошо заработать. Советы их старшего друга были всегда очень полезными, поэтому Анаксимандр с Анаксименом, стали называть приятеля учителем – не то в шутку, не то всерьез.

Троица слыла в Милете неразлучной и пользовалась уважением. Ну а Анаксимандр и Анаксимен были очень рады, что нашли в лице Фалеса не только товарища по веселым пирушкам, но и мудрого советчика, интересного собеседника и помощника  в делах – одним словом, настоящего учителя. Не раз обсуждал с товарищами-учениками Фалес и свой любимый и, в то же время, так мучивший его  вопрос о происхождении и сущности мира. Но пока ответа никто из них не находил.

И вот, когда в тот памятный, хотя и точно не установленный день, парни совсем отчаялись дождаться Фалеса, наконец,  между деревьев показался развивающийся хитон – мудрый учитель бежал по извивающейся тропинке так быстро, что ветер раздувал его одежду как парус.

– Не иначе, что-то случилось! – едва ли не хором воскликнули Анаксимандр и Анаксимен и бросились навстречу другу. – Что произошло? Уж не пожар ли? А может переворот?! – засыпали они Фалеса вопросами.

– Водоворот?! – переспросил Фалес, не расслышав последние слова приятелей и не дожидаясь ответа, воскликнул, – Конечно, водоворот! Я наконец-то понял!

– Подожди, какой ещё водоворот? Может, кто утонул, попав в водоворот? –  разволновался добряк Анаксимандр

– И что ты понял-то? Объясни толком, как ты обычно и делаешь, – обратился к другу резковатый, хотя и тоже очень добрый Анаксимен.

– Хорошо! – сказал Фалес, – Слушайте! Значит так, – перевёл дух и стал рассказывать:

– Началом, первоисточником всего сущего, то есть мира, является вода. Она также есть основа, сущность всех вещей, что есть в мире. Вода это первая и наиглавнейшая вещь, вернее, вещество, материя, необходимая для жизни – для существования, для бытия  всего, что есть в природе. Но вода – не просто вещество и материя! Вода – первая материя, первоматерия, текучая и вечная. Всё зародилось в воде, и вода есть во всём, хотя мы её и не всегда видим – как мы не видим спрятанных в земле корней растений, а они всё равно существуют, и питает их опять же вода, без неё они просто погибнут! Вот ты, Анаксимен, сказал «водоворот»...

­– Это ты сказал! – Не утерпел Анаксимен, – А я сказал: «Переворот»! Ты так нёсся, что я подумал, не иначе как власть в городе свергли!

– Ну, как бы там ни было, я услышал слово «водоворот»! Так вот, водоворот ведь не только на реке или на море бывает, он и во всей природе есть. Только лучше назвать это явление круговоротом – круговоротом воды в природе.

­– Это как? – поразился Анаксимандр, – Ты только не обижайся, учитель, но не перегрелся ли ты на солнце?

– Угу! Или хватил лишку, прости уж, друг, за такое предположение, – это подал голос Анаксимен.

– Не торопитесь, друзья, с выводами! Лучше послушайте дальше. Вода, которая течет по земле в реках, озёрах, морях и океанах, она ведь нагревается на солнце. А что происходит с горячей водой?

– Ну, если поставить на огонь котелок... – начал было Анаксимандр

– То получится кипяток, – усмехнулся Анаксимен, – ну и пар пойдёт от него.

– Точно, – согласился Фалес, – пар. Так и вода, которая нагревается на солнце, ис-па-ря-ет-ся! Только это происходит постепенно и не так очевидно, как в котелке. Так вот, вода в виде пара поднимается вверх – к небу. Вот из этой воды – из сгустков пара – и образуются все небесные тела...

– Подожди, подожди, – вновь не выдержал Анаксимен, – Ты говоришь, вода – первоматерия, то есть вещество, которое было раньше всего прочего. Так скажи на милость, но откуда же тогда взялось Солнце?! А коли не было его прежде воды, так и нагреваться и испаряться вода не могла. Да и куда она должна была испаряться, если ничего ещё не было?.. Это что же, воздуха, что ли тоже не было?! Нет уж, дорогой друг и учитель, с этим никак не могу согласиться!

­– Не торопись, Анаксимен, – Фалес задумался на минуту другую, – Ты же сам, мой добрый товарищ, уже подсказал мне про водоворот... Хоть и произнёс другое слово – похожее. Так вот, вода ведь материя текучая – движущаяся, значит. И двигаться она способна сама по себе, или – вернее, в себе. По-разному вода может двигаться, и  по кругу тоже. Вот и получается круговорот-водоворот. И вода однажды так сильно закрутилась, что сама себя стала разогревать и, в конце концов, вскипела – знаете, как быстро вертящийся гончарный круг нагревается, бывает даже, что искры летят. И вот, эта сама себя разогревшая и вскипятившая  вода начала испаряться, тогда из первого сгустившегося пара родилось Солнце, которое само потом стало подогревать воду. Так испарения продолжались и продолжались. Там, где сгустки испаряющейся воды были побольше, рождались большие небесные тела – например, Луна. А из тех, что поменьше, получились звёзды. Наша круглая и плоская Земля тоже родилась из воды безбрежного океана – в месте, где вода особенно сильно сгустилась. Земля в этом океане сих пор плавает! Так что, всё зависит от сгущенности воды – и все рождается посредством её сгущения и разряжения. А ещё вода, поднимаясь в виде пара, постепенно остывала и затвердевала, а лишняя – оставшаяся после возникновения небесных тел  – падала обратно на землю: остатки не успевшей затвердеть воды – в виде дождя, а той, что потвёрже – в виде града и снега. Так продолжается и по сей день. Это объясняет, откуда берётся вода, вновь наполняющая земные водоёмы и питающая природу.

Выдержав паузу, чтобы дать обдумать друзьям услышанное, Фалес продолжил:

– Вот и получается круговорот воды в природе! Процесс этот вечный, а вода  есть первоисточник всякой жизни и бытия, ибо из неё всё произошло и родилось. Она – первоначало мира и всего что существует в нём, то есть всего сущего. И она же есть сущность всякого бытия – значит, главная составляющая часть, основа, ядро всех вещей.

Закончил свои речи Фалес, оглядел друзей своих: замерли парни, застыли прямо с задумчивыми лицами. Посидели так все трое, помолчали – минуту ли, час, неизвестно. Первым нарушил тишину Анаксимандр:

– Знаешь, Фалес, ты, наверно, прав... Очень во многом. Но посмею заметить, не во всём. Да, безусловно, есть некое нечто – первоисточник, первопричина и первооснова всего сущего. Но вода ли это? Ты прав, конечно, без воды трудно обойтись. И есть она во многом, хоть и невидима глазу. Не всё можно видеть, слышать, осязать  и ещё каким-нибудь образом ощущать. Но вот в камне, например, воду не то, что посредством наших чувств нельзя обнаружить, но и предположить невозможно!

Не услышав возражений, Анаксимандр стал развивать свою мысль далее:

 – Но ты прав: есть и в камне, как и в других вещах и явлениях, включая воду,   нечто такое, что нельзя никак ощутить, но оно, всё равно существует! Вот оно – это нечто, непостижимое никаким образом, – и есть первоначало мира, первооснова сущего, вечный, неиссякаемый источник существования всех вещей. А так как нет ничего, с чем можно было бы это нечто сравнить, и нет ничего, чем его можно было бы измерить, то оно  –   беспредельно и непостижимо. И назвать это нечто надо как-то по-особенному.  Нарекаю его – АПЕЙРОН ⁶!

Произнёс это слово Анаксимандр очень торжественно. Фалес и Анаксимен так были потрясены его мудрыми и убедительными речами, что не могли вымолвить ни слова, и непонятно было – согласны ли они со своим товарищем или нет. Тогда Анаксимандр продолжил:

– Но Фалес, как я уже говорил, прав в очень многом, и в том, что «без воды мы – и не туды,  и не сюды», как в песне поётся. Вода хоть, как и всё прочее, произошла из апейрона, но именно она все живые существа питает и никто без неё в природе жить не может. Так что живые существа наверняка зародились во влажном, а первые животные вышли из воды. Морские ежи и глубоководные рыбы – те, что иногда попадают в рыбацкие сети –  покрыты, как известно, иглами. Они и есть прямые потомки первых животных – прапрадедушек и прапрабабушек всех ныне живущих. Я думаю, что и мы –люди – произошли от животных… правда, уже от тех, что жили на суше.

– Но как же эти праживотные,  растеряли свои иголки? – спросил Фалес.

– Да поломались они просто, – немного подумав, уверенно ответил Анаксимандр. –  Когда этих древних зверюшек выбрасывало на берег  или они оказывались на суше из-за того, что море мелело, шипы их высыхали на солнце, скукоживались и ломались. Посмотрите, что происходит с морским ежом, если он полежит на воздухе часок другой! Но те древние животные посильнее были и повыносливее. Вместо шипов они обретали другие покровы, через которые проникал воздух – так животные приспосабливались жить на суше, учились дышать и постепенно превращались в те виды, которые сейчас населяют землю. И если подумать ещё, то можно сказать: в природе нет ничего неживого, всё сущее живет, развивается, дышит,  всё  произошло и всё состоит из живого, особенного, никак неощутимого нечто – апейрона!

Анаксимен, который слушал очень внимательно – буквально затаив дыхание  – вдруг встрепенулся:

– Стойте!.. Послушайте, друзья... Вот, ты, Анаксимандр говоришь: дышит – значит, живое. И всё живоё как-нибудь дышит, хоть мы и не видим. Правильно! Воздух-то он везде и по-разному проникает, не только через нос дышать можно! Просто не все способы дыхания и проникновения воздуха человеку пока известны! Точно, подмечено, не всё мы можем постичь! Правы вы, друзья, оба правы! Есть нечто, из чего всё родилось и из чего всё состоит. И это нечто – вечно и необходимо, как и вода. Ну-ка, попробуйте не дышать, хоть минуту! Разве можно обойтись без воздуха? И разве он не беспределен? Посмотрите вокруг – где границы воздуха? Вот вам и нечто беспредельное! Так что не надо выдумывать никакой апейрон, когда есть воздух.  Вот он и есть первооснова и сущность мироздания. Так, что по существу ты прав Анаксимен, только название подобрал неудачное и ненужное – уж больно ты любишь мечтать  и выдумывать!

Опять наступила тишина – было о чём подумать друзьям. Первым нарушил её Анаксимен и продолжил свои речи:

– Много правильного было в словах ваших, мои мудрые друзья! Правильно говорил и ты, Фалес, и ты, Анаксимандр, что всё возникает посредством сгущения и разрежения материи – только не воды и не апейрона, а воздуха! Воздух и есть эта первопричина, первая материя, первоначало бытия и основа всего сущего – всего, что есть в мире: на земле и на небе – в природе, значит.

– И всё-таки, несмотря на все ваши доводы, первоисточник и первооснова мироздания – это вода! – остался при своём мнении Фалес.

– Нет, апейрон! – настаивал на своём Анаксимандр.

– Воздух, всё-таки воздух! – не унимался Анаксимен.

Друзья продолжали спорить, и чуть было не поссорились. Но этого не произошло – умели они договариваться и договорились, что придётся  продолжать искать ответ на вопрос: откуда что произошло? Тем более что он оказался даже сложнее, чем представлялся поначалу, да и только что найденные ответы порождали всё новые вопросы – уже не только о происхождении и о сущности мира, но и о его дальнейшем существовании (бытии), а также изменении (развитии). Поэтому не раз ещё собирались друзья, чтобы поделиться своими размышлениями друг с другом.

Так за разговорами и спорами незаметно летело время. Беседы нашей троицы начали приходить послушать другие люди. Многие стали вести записи – уж больно мудрыми и поучительными посчитали люди речи  Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена. Записи эти передавались потом от поколения к поколению, цитировались, редактировались, пересказывались… А как же иначе? Как бы тогда люди столько веков сохраняли память о Фалесе, Анаксимандре и Анаксимене?

И всё-таки слишком много времени прошло и что было далее с тремя друзьями – точно никто не знает. Говорили, правда, будто  жили Фалес, Анаксимандр и Анаксимен долго и счастливо, любили учиться, умели слушать друг друга и много читали, потому никогда не было им скучно, но точно и в подробностях это  не известно. Зато доподлинно известно, что их мудрые мысли люди стали обсуждать да разнесли по всему свету. Милет-то – город морской, портовый! Много туда приезжало торговцев и купцов, а покидая его, они увозили с собой не только товары, но и знания – обогащались не только деньгами, но и мудростью.

Вот так и разнеслась по всему свету слава о милетских мудрецах  и милетской школе – ведь Фалес, Анаксимандр и Анаксимен за разговорами учились друг у друга, да и другим людям было чему у них поучиться! Много нашлось сторонников у каждого из милетской троицы: одни считали истинным учение Фалеса, другие – Анаксимандра, третьи – Анаксимена.  Но немало было и тех, кто отвергал все три точки зрения и по-своему пытался ответить на вопрос о происхождении и сущности мира.

С тех далёких времен люди прямо-таки стали страдать и мучиться, ломая голову над вопросом о происхождении мира и всех вещей в нём. И хотя к этому вопросу прибавилось много новых, но и он остаётся актуальным вот уж четвёртую тысячу лет – а это немалый срок! – и вполне может считаться вечным.

Люди, которые задумывались и задумываются над вечными вопросами, конечно, страсть как любят мудрость. А по-гречески филео есть любовь, а софия – мудрость. Поэтому любителей мудрости стали называть философами, а мучения и размышления над всякими заковыристыми вопросами – философией.

Фалес, Анаксимандр и Анаксимен – тоже философы, причём самые первые, хотя в их времена слова такого (философия) скорее всего ещё не было. Ведь, известное дело, слова не всегда поспевают за жизнью. Бывает, не один век пройдёт, прежде чем найдётся слово, подходящее для точного обозначения очень даже значительного явления жизни – прямо переворота!

И ещё называют Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена физиками, так как рассуждали они о мире природном, о сущности природы и о природе вещей, а физис (или фьюзис) по-гречески – природа. Так что, милетская школа хотя и стала считаться первой философской школой, но вошла не только в историю философии, но также – в историю науки и естествознания: ведь физика – естественная наука.  Вот такой получается философско-научный круговорот!

Ну а что касается полезных свойств виноградного вина... Тем, кто, прочтя эту сказку, решил для себя положительно ещё один вечный вопрос «пить или не пить», следует помнить: Фалес пил молодое, а значит, лёгкое вино. Да и не знает никто точно, имел ли место такой случай: пил ли вино Фалес на празднике урожая – нет ли? – и, если пил, то сколько?.. Но в яму – канаву или овраг – он падал наверняка! Уж это точно установлено, несмотря на давность лет ⁷, а уж по какой причине – то домыслы и сказки.

Примечания

¹  Точные даты событий, равно как и годы жизни героев, о которых повествует сказка, не установлены и даже в научной и справочной литературе указываются приблизительно.

² Фалес (ок. 640 – 562 до н. э.) – первый из древнегреческих ионических философов, основатель милетской школы, в которой впервые осознанно был поставлен вопрос о сущности мира.

³ Речь идёт об античных поэмах: «Труды и дни» Гесиода, «Илиада» и «Одиссея» Гомера, в которых отражены дофилософские – мифологические и космогонические – представления греков.

⁴ Архэ и стойхейон – термины  древнегреческой философии, которые используют для обозначения  первоначала, первопричины, первоосновы, первопринципа, из которого возникает всё остальное.

⁵ Анаксимандр (611 – ок.546 до н.э.) и Анаксимен (ок. 585 –524 до н.э.) – философы милетской школы, ученики и последователи Фалеса.  Содержание их учений, изложенных в сказке, не противоречит историческим сведеньям и традиционным интерпретациям, но встреча Анаксимандра и Анаксимена с Фалесом под оливковым деревом является авторским вымыслом.

⁶ Апейрон – буквально в переводе с греческого означает беспредельное,  бесконечное; как термин древнегреческой философии апейрон означает также неопределенное, неоформленное.