ЛЮБИМЕЦ БОГОВ

Сергей и Ирина сидели на диване и целовались. Им было по во­семнадцать, они учились на одном курсе, и они впервые остались вдво­ем в пустой квартире. Родители Ирины уехали на несколько дней в деревню к родственникам, и она осталась полновластной хозяйкой дома из пяти комнат.

Все ребята истфака завидовали Сергею: ведь Ира была, по обще­му мнению, самой красивой девушкой факультета, если не всего ин­ститута.

- Что она в нем нашла? Непонятно, - пожимали они плечами.

И однокурсницы Ирины удивлялись выбору подруги: хоть Сер­гей был и симпатичный парень, но тюфяк тюфяком - застенчивый, нерешительный, неуклюжий, и потом какой-то уж слишком серьез­ный, да и наивный немного.

- Уж во всяком случае, он ей далеко не пара. Вот увидите, она через время его бросит, - уверяли они друг друга.

Удивлялся своему счастью и сам Сергей - ведь в глубине души он понимал, что он неуклюжий увалень. Первое время Сергей даже при­ставал к Ирине с вопросами: "Почему она его полюбила?" да "За что она его любит?", - пока они не поссорились.

- Слушай, не будь занудой! - как-то в сердцах воскликнула она. - А то я и правда тебя брошу. У тебя комплекс, что ли? И почему ты думаешь, что мне должны нравиться эти козлы, которые считают себя крутыми? Милый, глупый, ты ведь лучше, ты добрый, хороший, ум­ный. - говорила она целуя его.

И с тех пор Сергей не задавал больше глупых вопросов. Тем бо­лее, что, в сущности, не было ничего удивительного в том, что Сергей и Ирина полюбили друг друга: оба они увлекались античностью, обо­им нравилась классическая музыка, у обоих любимым поэтом был Блок, да и вообще, у них было много общего.

Они целовались без перерыва вот уже целый час, целовались так, что губы их заболели. Оторвавшись друг от друга, они посмотрели в окно, за которым тихо качались облепленные цветами ветви яблони.

- Правда красиво? - спросила Ирина.

- Очень, - ответил Сергей.

- Я эту яблоню так люблю! Я ее с детства помню. Она всегда так густо цветет!

Сергей улыбнулся и нежно погладил Иру по лицу. Он давно меч­тал остаться с ней наедине, но теперь не знал, как перейти к тому, чего они оба хотели. Ирина взглянула ему в глаза и смутилась. Ми­нуту оба сидели неподвижно. Потом девушка быстро расстегнула халат, сорвала его с себя и резко привлекла к себе юношу...

-Тебе хорошо было, милый? - спросила она, приподнявшись на локте.

- Очень! Мне никогда еще не было так хорошо, как сейчас. А тебе, милая?

- Чудесно! Я так счастлива, так счастлива, - тихо засмеялась она и соскочила с дивана.

Она подошла к окну и остановилась, глядя на яблоню. Сергей смот­рел на нее и чувствовал, как теплая волна благодарности, любви, сча­стья захлестывает его и подступает к горлу, так что трудно уже ды­шать.

«Господи, как я счастлив! - подумал он. - Нет, это невозможно, человеку не может быть так хорошо. Умереть бы сейчас! Сейчас, сию минуту умереть!..»

Ира обернулась к Сергею, который улыбался, глядя куда-то вдаль, и поняла, что он мертв.

Когда хоронили Сергея, много было людей и все плакали: родите­ли, родственники, соседи, студенты. С Ириной случился приступ, и ее увезла "скорая"'.

- Господи, жалость-то какая! - говорили старушки. - Такой моло­дой, да такой красивый - ему б жить да жить!

- Да, жалко парня! И почему смерть таких забирает?

А он лежал в гробу, юный и счастливый, и все та же улыбка не сходила с его уст, и тихо осыпались на гроб лепестки яблонь, и не­сколько лепестков легло ему на волосы, и белые розы летели под ноги идущих за гробом...

Ирина безутешно грустила, печаль сдавила тяжестью сердце, она долго лечилась и ездила на курорты. Но в конце концов все обошлось, она закончила институт. Лет через пять после смерти Сергея она выш­ла замуж за очень хорошего парня. Годы шли, она работала в школе, и дети любили ее. Начальство иногда хвалило, иногда ругало, но кого оно не ругает! Вскоре она родила сына.

Годы теперь не шли, а летели в сумасшедшем вихре: ребенок болел, она плакала, нервничала, доставала лекарства; с работы прихо­дила уставшей, валилась в кресло, муж тоже приходил уставший и злой, рассказывал о неприятностях на работе, она жаловалась ему на учеников и на директора; иногда к ним приходили гости, после кото­рых оставалась гора грязной посуды, было неприятно мыть жирные, липкие тарелки; она стала все чаще ссориться с мужем из-за того, что ребенок видит, как он пьянствует с друзьями, гости стали ходить все реже, потом совсем перестали ходить; она потолстела, глаза ее потус­кнели, на красивую прическу не хватало времени; муж стал грубее с ней, все чаще задерживался он на работе, приходил выпивший; сын незаметно подрос, сделался упрямым и ленивым мальчишкой, вскоре он пошел в школу; учился он неважно, учителя были им недовольны, она занималась с ним из последних сил; когда приходил муж, упрека­ла его, что он совсем не интересуется сыном, муж чертил большим пальцем по горлу, показывая, как ему все это надоело, и, хлопнув дверью, уходил в беседку, где мужики забивали "козла" до двух ночи; а она одевала заляпанный пятнами фартук, крошила капусту для бор­ща, смотрела в окно, за которым взметал ветер белые вихри лепест­ков, и плакала.

Еременко А.                                                     1989